Старые газеты

часть 2

«Мичуринская жизнь» 29 января 2006 г.

Письма И. Г. Эренбурга хранятся в семье Рабиновичей, как добрая память о крупном мастере художественного слова, активного общественного деятеля.

Константин Андреевич Верещагин слыл в Козлове народным доктором. Исключительно отзывчивый и бескорыстный, он жертвенно выполнял свой нелёгкий труд. Его репутация опытного и вдумчивого врача простиралась далеко за пределы города.

Ул. Архангельская (ныне Украинская) была пристанищем, куда стекались пешим и конным путём худые, бледные, стонущие, измождённые, чающие избавиться от недуга люди с окраины города, из далёких сёл и деревень Козловского уезда. Верещагин был невзыскателен и в его натуре было что-то от Л. Н. Толстого: неимущих лечил бесплатно и лекарства раздавал многим за свой счёт. Он носил блузу, в любую погоду, в любое время суток безотказно навещал больных. Караульщики хорошо знали неутомимого ночного путешественника, уважительно приветствуя его, они ещё более энергичным стуком колотушки как бы прокладывали ему безопасную дорогу.

Пациентами Верещагина были многие общественные деятели, люди науки и культуры. Среди них — И. В. Мичурин, когда он жил ещё в городе, в доме Горбунова. Иван Владимирович и его жена Александра Васильевна не отличались крепким здоровьем. Нуждались в помощи врача и старики: Василий Никифорович Петрушин и отец Мичурина Владимир Иванович.

Доктор подолгу засиживался у Мичуриных. Он очень интересовался опытами селекционера-новатора по выведению новых сортов плодово-ягодных культур. И садовод-натуралист нередким гостем был в доме Верещагина. В его личной библиотеке хранилось много таких книг, в которых нуждался естествоиспытатель. Радость общения двух этих людей была доверительно взаимной и чистосердечной.

Близки к Верещагину были члены семьи Чичериных. Конюх Чичериных Аким Прокофьевич Антонов рассказывал, как он однажды зимой привозил из села Покрово-Чичерина Козловского уезда (ныне Петровского района) к Верещагину занемогшую старую барыню. Константин Андреевич отнёсся к ней с присущим ему вниманием и уважением. Пробыла она у него четверо суток. Доктор буквально поставил её на ноги, прописал ей режим питания, снабдил аптечкой. И она, растроганная и довольная, перед отъездом протянула ему кредитный билет достоинством 50 рублей. Верещагин смутился. Он никогда не брал таких крупных гонораров, считая это против своей совести. Но, сделав паузу, взяв ассигнацию, сказал: «Эти деньги не для меня, они пойдут на лечение сиротских детей». Чичерина с удивлением пожала плечами. Однако, прощаясь, она всё же со снисходительной улыбкой заметила: «А Вам, Константин Андреевич, видимо, написано на роду — делать добро людям, даже вопреки своего благополучия!»

Когда писатель земли русской Л. Н. Толстой от недуга слёг в постель на станции Астапово, Верещагина спросили: кому можно доверить изготовление лекарства больному? И он без колебаний указал на образованного и эрудированного провизора Григория Осиповича Шмерлинга, ему и выпала честь изготовить нужное количество лекарств и срочно отправить их по назначению. Одна из склянок с лекарством и сигнатуркой на имя Толстого, оказавшаяся уже бесполезной за смертью автора «Войны и мира», ещё долго хранилась в аптеке как память о великом художнике слова.

Сын К. А. Верещагина Константин, несмотря на выдающиеся способности к музыке, следуя семейным традициям, пошёл по стопам отца. Будучи студентом медицинского факультета Московского университета, он одновременно занимался в консерватории по классу фортепьяно. Во время гражданской войны молодой Верещагин был полковым врачом в Красной Армии, а в мирное время, занимая ответственные должности в лечебных учреждениях, не расставался с любимым увлечением — музыкой. Усердно изучая теорию композиции, консультируясь у видных музыковедов Москвы, в совершенстве изучив это искусство, врач К. К. Верещагин стал композитором.

Кроме музыкальных миниатюр и пьес, Константин Константинович — автор симфонии, посвящённой памяти И. В. Мичурина. В день похорон великого садовода мичуринцы, прощаясь с человеком, имя которого дало новое название городу, слушали замечательную по своей тональности симфонию в исполнении преподавателей музучилища, дирижировал же сам композитор.

С первых дней Великой Отечественной войны К. К. Верещагин — фронтовой врач. В 1943 году из-за тяжёлой болезни он стал инвалидом. Однако это не изменило его образа жизни. Музыка по-прежнему была с ним неразлучна. Врач-композитор создает струнное трио, сюиту для фортепиано, симфонию, основная тема которой — героизм великого русского народа. Он продолжал педагогическую деятельность, добросовестно выполнял обязанности депутата городского Совета. К. К. Верещагин, как и его отец, оставил о себе добрый след в городе на реке Лесной Воронеж.

Людмила Григорьевна Жижина, ставшая впоследствии заслуженным врачом республики, оставила воспоминания о культурной жизни Козлова в дореволюционные годы. С искренней теплотой она вспоминала прирождённого театрала Семёна Абрамовича Ханелеса. Врач по профессии, он по велению сердца преданно служил Мельпомене. В актёре С. А. Ханелес видел творца, волшебника, который своей вдохновенной игрой учит, волнует, очаровывает. Избавить человека от недуга — это значит прославить жизнь. В этом он видел самый высокий, нравственный долг медика.

По свидетельству старожилов Б. Соколова и Д. Печенова, Ханелес переписывался с корифеями сцены Шаляпиным и Собиновым, с братьями Адельгейм и братьями Пироговыми, с Орленевым и Жаровым. Крепкая дружба установилась у Семёна Абрамовича с Качаловым, с которым он много раз встречался в Москве.

У Ханелеса были письма от писателя В. Вересаева. В частности, интересна переписка, связанная с выходом в свет его книги «Записки врача». Интерес был настолько силён, что козловские (и не только козловские) врачи читали запоем эту книгу, а потом отсылали свои мнения и отклики её автору — В. Вересаеву.

Когда скончался великий писатель Л. Н. Толстой, на его похороны в Ясную Поляну съехались представители многих больших и малых городов России. Представлять Козлов доверили С. А. Ханелесу. С нескрываемым волнением, проникнутый горечью невосполнимой утраты великого писателя, Семён Абрамович возложил на его могилу скромный венок от общественности города Козлова.

Вот такие они были — разные и похожие — козловские врачеватели.

И. Никулин