Старые газеты

часть 1

«Мичуринская жизнь» 28 января 2006 г.

В 1949 году молодой врач М.Языков, прибыв в Мичуринск на службу, познакомился со старшим коллегой-врачом по внутренним болезням и судебно-медицинским экспертом В.Д.Колотинским. Вскоре это знакомство, перешедшее в дружбу, позволило Языкову лучше узнать этого оригинального человека и приятного собеседника.

Владимир Дмитриевич своим образом жизни удивлял многих горожан. Он редко волновался, хотя поводов для этого в наш беспокойных век сколько угодно; холодов не признавал, даже в самые жгучие морозы не изменял своей привычке — вместо валенок и шапки всегда предпочитал обычные ботинки и фуражку. На болезни не жаловался. Возможно, сказывалась закалка организма, ибо крепко привязанный к реке, купался в ее водах, не прерывая ни одного дня, с ранней весны до поздней осени. К своему долгу врачевателя Колотинский относился с той добросовестностью и с таким достоинством, которое сделало его более скромным, но, вместе с тем, более благожелательным и стойким. Он проявил настоящее рыцарское благородство, когда отвергнутый любимой девушкой, тяжело переживая рок судьбы, все же остался ей верен до старости.

Владимир Дмитриевич знал толк в живописи и в скульптуре, он зачитывался художественной литературой. В его домашней библиотеке хранилось немало уникальных книг и не только медицинских. Окончив Казанский университет, он свободно владел тремя европейскими языками, был за границей; но главное, что он считал самым знаменательным событием в своей жизни — это сопричастность к студенту, имя которого стало впоследствии знаменем нашей эпохи. Он учился вместе В.И.Ульяновым (Лениным).

В.Д.Колотинский работал в земской больнице дореволюционного Козлова несколько лет. В городе тогда было три больницы: городская, земская, железнодорожная и во всех трех имелось только сто коек. Всех практикующих врачей того времени можно было, образно говоря, усадить на одном диване. Но и среди них выделялись деятельные, с большим запасом специальных знаний и горячим желанием трудиться на избранном поприще с полной отдачей всех своих сил. Одним из них как раз и был В.Д.Колотинский. Он своим добросердечным отношением к пациентам пользовался в Козлове, а потом и в Мичуринске заслуженным авторитетом и до конца своих дней (он умер в 83 года) жил и трудился во благо горожан.

Более 20 лет в земской больнице проработал выдающийся врач Ростислав Петрович Ростошинский, положивший начало хирургической помощи населению города и села: его перу принадлежат несколько десятков научных работ.

Заметный след о себе оставил врач-терапевт, уроженец нашего города М.М.Белоглазов, один из первых в России начавший изучение физического воспитания школьников. Белоглазов — сокурсник Антона Павловича Чехова по учебе на медицинском факультете Московского университета. Показывая сослуживцами групповой фотоснимок выпускников-медиков, Михаил Михайлович с особой теплотой вспоминал об однокашнике с задатками таланта большого писателя, с которым всегда встречался на лекциях.

«Чехов, говорил он, был человек удивительной скромности. Трудолюбец, каких мало, очень деликатный. В студенческие годы он нёс два груза: учёбу и заботу о семье. Антон Павлович много писал. Его очерки, рассказы, фельетоны, обзоры печатались во многих журналах, но полученные гонорары шли на пропитание многочисленной семьи, а сменить свой старенький потрёпанный сюртучишко на более сносное платье денег не хватало».

Дантист Ольга Самойловна Баркан-Шмерлинг (дом купца Умрихина на бывшей Московской, ныне Советской улице) славилась тем, что её пломбы держались у больных десятилетиями, и потому круг пациентов у неё был довольно широк из местных жителей, особенно, приезжих.

Будущий народный комиссар почты и телеграфа Вадим Николаевич Подбельский до революции жил в Тамбове. В 1912–1913 годах он был фактическим редактором газеты «Тамбовская жизнь». Поднадзорный большевик Подбельский неоднократно посещал Козлов, где у него были друзья и единомышленники. В один из таких приездов «разгулявшиеся» зубы Вадима Николаевича «усмирила» Ольга Самойловна.

В 1915 году в Козлове побывал писатель Скиталец (С.Г.Петров). Горожане с большим интересом слушали его рассказы о двух выдающихся и дорогих его сердцу людях — М.Горьком и Ф.Шаляпине. Скиталец был известен и как мастер-исполнитель песен под аккомпанемент гуслей, с которыми он нигде не расставался. С чувством пел он то грустные, то величественные песни про Волгу-матушку.

Но однажды к огорчению публики один из вечеров был отменён из-за болезни писателя. Степану Гавриловичу посоветовали обратиться к лучшему стоматологу города О.С.Баркан-Шмерлинг, которая избавила его от мучительной зубной боли. Услугами опытного врача пользовался всемирно известный клоун, дрессировщик животных, артист цирка А.Л.Дуров, который проездом в родной Воронеж часто останавливался в Козлове, у доктора К.А.Верещагина.

Мастером высокого класса считалась зубной врач Надежда Ивановна Полянская. Женщина деятельная, сугубо взыскательная, в профессии дантиста она видела своё призвание и каждый, кто приходил к ней на приём, убеждался, что Полянская всё делает на совесть. Полянскую высоко ценил А.М.Герасимов, который, живя в Москве, всё же зубы предпочитал лечить в родном городе. «Надежда Ивановна, говорил он, женщина особого склада. Она умела находить ключ к любому пациенту и лечила зубы с таким мастерством, что человек совершенно не чувствовал боли. И этим она покоряла всех, кто к ней обращался за помощью».

После одного из таких визитов Полянская, усадив знатного земляка в мягкое кожаное кресло, внимательно вглядываясь в его заголубелые глаза, с улыбкой сказала: «Вот Вы, Александр Михайлович, говоря высоким слогом, достигли „высшей власти“ — стали известным художником, президентом Академии, лауреатом государственных премий, народ избрал Вас депутатом, наверное, Вы очень счастливы. Не правда ли?»

Герасимов при этих словах как-то ушёл в себя, потом, закурив с разрешения хозяйки свою неизменную трубку, ответил: «Нашла кому завидовать. Вы вот сделали человеку добро, облегчили его страдания, ему хорошо и Вы морально удовлетворены, Вас совесть не гложет. А я как в пекле живу. И день, и ночь думаю всё о том же замысле или о начатой работе. Сплю и вижу во сне картину. Проснувшись, вспоминаю какую-то деталь и, чтоб не забыть её, бегу в мастерскую, чтобы нанести её на полотно. Так что жизнь художника не лучше обитателя сибирской каторги».

Собеседник помолчал, выбил из трубки пепел, посмотрел в открытое, еще довольно свежее лицо хозяйки, продолжал: «А Вы, Надежда Ивановна, всё же правы, я очень счастлив. Оно в моём труде и в том, что своим творчеством служу своему народу, Родине».

С большим уважением к Полянской относилась её ученица Надежда Яковлевна Шишкина (по мужу — Рабинович), родная сестра Елены Яковлевны — жены нашего видного земляка героя гражданской войны на Дальнем Востоке, соратника С. Лазо и внука декабриста — Алексея Николаевича Луцкого, о котором Шишкина-Рабинович оставила любопытные воспоминания.

«По окончании зубоврачебной школы, — пишет Надежда Яковлевна, — мне посчастливилось работать под руководством Надежды Ивановны, женщины гибкого практического ума и широкого кругозора. Все три вида помощи: лечение зубов, их удаление и протезирование она производила чётко, чисто и с такой лёгкостью, с какой опытные мастерицы вяжут кружева. Она и меня учила работать вдумчиво, сдерживать свои эмоции и всегда помнить о том, что задача врача, его нравственный и гражданский долг — делать людям добро, избавлять их от страданий».

Ещё будучи в гимназии Надежда пристрастилась к чтению художественной литературы, а когда повзрослела, из современных писателей отдала предпочтение И. Г. Эренбургу. В его произведениях: «Тринадцать трубок», «В Проточном переулке», «Не переводя дыхание», в взволнованной и трогательной книге «Люди, годы, жизнь» — общественная позиция их автора, его суждения и мысли были схожи, созвучны её пытливой, ищущей натуре, и сыграли, как она подчеркивала, решающую роль в мировоззрении и во взглядах на окружающую действительность. В 1929 году Рабинович, покинув Козлов, переехали на жительство в Воронеж. Надежда Яковлевна, уже будучи искусным знатоком своего дела, имела большую клиентуру. В 1934 году город Воронеж посетил писатель Илья Эренбург. Здесь она познакомилась со своим кумиром.

Он был доступен, сам искал встреч с людьми и охотно откликался на зов тех, кто имел желание или потребность поддерживать с ним связь. Надежда Яковлевна не раз потом обращалась к Илье Григорьевичу с разными вопросами, иногда даже наивными. Но в ответах писателя всегда сквозила искренность, ясность выраженной мысли. Слова вроде простые, обыкновенные, но насыщенные житейской мудростью, глубокой убеждённостью в демократические идеалы, приносили ей душевное удовлетворение, открывали светлый путь в мир нравственного совершенствования, шагать по которому ей было легко и радостно.

И. Никулин